…Где прорастали и ступали мы, босые,
единые — в три сердца восковые.
Текли артериею виноградною, лозою
до Длани в полумесяце. И ангелом покоя
явь оборачивалась. И мы проступали
светло друг в друге. Лозами играли
не ангел — мальчик крутолюбый в Длани.
Тот, волоокий — тихо пьющий ланью
жизнь от источника, струящего колодца.
И уж он трогает иное небо и иное солнце.
Он пьет зрачком иной рассвет. Дыханьем
троих сердец в груди перемыканьем
или то — крови ход пуская вспять.
А потому — на той земле встаем опять...
А виноградину, жемчужно налитую,
берет он детским ртом. И ветвь витую
лозы, тот большеглазый, пробует на взмах.
А там — стожарые и о шести крылах…
Уж над ребенком крутолобым наклонясь,
листают будущность, светло и не дивясь…
Они читают как-бы в наших книгах близких,
где мы сроднились и проснулись в списках
живых и сущих. Там переродились.
А после уж и нам открылось,
какому небу от подножий проступали.
И, сухожильями переплетясь, врастали
сердцами треснувшими, надсеченным духом —
бутоном, лопнувшим вселенною,и слухом...